Директор-художественный руководитель театра Виктор Минков отмечает свой 50-й день рождения. Дата совпала с еще одним юбилеем — 25 лет он руководит «Приютом комедианта». О чем мы могли поговорить в этот день? Конечно, о будущем театра.
— Виктор Михайлович, кажется, уже все согласились с тем, что 2020 был самым сложным годом для российских театров в новейшей истории. С этим всё понятно. А какой год в «Приюте комедианта» вы бы назвали самым удачным? По каким параметрам его определили бы?
— Из чего складывается успешность? Ты выпускаешь много премьер — это раз. Они признаются и зрителями, и профессионалами — это два. И конечно, нет театра без «начинки» — отличного пространства. В этом смысле самыми важными годами для «Приюта были»: 1996 год, когда мы въехали в новый дом на Садовой, 27; 2000 год — когда стали первым гос. театром в стране без постоянной труппы; 2008 и 2011 — случились две выдающиеся премьеры: «Proтурандот» Андрея Могучего и «Лир» Константина Богомолова (он всё еще в репертуаре); 2016 год — когда мы открылись после тотального ремонта и 2020 год — во всех смыслах эпохальный, не только из-за пандемии, а из-за того, как мы жили и чем занимались, и конечно, получили «Золоту Маску» за «Преступление и наказание».
— Что вы говорили актерам и режиссерам, когда во время локдауна они звонили с вопросами: «Виктор, а что будет? Что делать-то?»
— Каких-то особенных слов и интонаций у меня не было. Знаете, я верю в одну простую вещь: когда ты умираешь — это всё, а раз ты жив — значит, всё еще впереди и наладится. Это я и пытался донести: это просто длинная пауза... Пойдите погуляйте! Рассказывал, что я по 6-7 километров в день прохожу, наслаждаюсь городом. Предлагал сделать то же самое. Это полезно во всех смыслах.
— При всех достоинствах, «Приют комедианта» — камерный петербургский театр. Но среди его артистов: Дарья Мороз, Роза Хайруллина, Юлия Ауг, Сергей Мигицко — масса больших актеров, многие — москвичи. Как вам удается их заполучить?
— Первое решение всегда за режиссером. В кастинге я ориентируюсь на него. И сами актеры идут именно за постановщиком. Моя задача — только связаться, обаять и договориться о комфортных условиях жизни артиста на время репетиций и выпуска спектакля.
— А «обаять» что значит?
— Дать понять артисту, что без него ничего не будет. И это главный принцип театра. Вот без меня и остальных сотрудников будет, а без него — нет.
— В феврале «Приют комедианта» объявил о премьере мюзикла «Дорогой мистер Смит» Алексея Франдетти. И с его появлением уже точно можно говорить о том, что вы сформировали отдельное направление внутри театра: есть балет, камерная опера, теперь мюзикл. Почему вдруг вы начали создавать музыкальный репертуар?
— Я очень люблю музыкальный театр. Мне даже в самых классных спектаклях, как зрителю, часто не хватает музыки. А «Приют комедианта» осмысленно создает спектакли для абсолютно разной публики. Конечно, можно говорить о нескольких направлениях. Есть, например, спектакли, нацеленные на молодую или на более взрослую аудиторию. Но я заметил, что этот параметр всё больше нивелируется. Я часто наблюдаю молодых людей, которые плачут на «Варшавской мелодии» и «Старомодной комедии». И наоборот, вижу далеко не молодых зрителей на постановках Богомолова.
В конечном счете мы делаем театр, который трогает или не трогает, забирает или не забирает. Все остальное — нюансы: какой жанр, как препарировано произведение, какие решения и нюансы используются. Все это ветки, которые растут на дереве. А само дерево — это спектакль, который вызывает эмоции.
— Но многие жанры ассоциируются с большой сценой и масштабом, например, балет и мюзикл. Для создателей пространства спектакля, сценографов встреча со сценой «Приюта комедианта» — вызов?
— Для художника гораздо сложнее создать что-то в камерном пространстве, чем в большом. Это факт. Но раз к нам идут лучшие отечественные сценографы — значит им интересно. Крамольная мысль, но я думаю, что они приходят сюда не за большими гонорарами, которые могут получить на других площадках. Их тут нет. Значит, им интересны режиссеры, артисты, материал — в совокупности «Приют комедианта». И вообще мы ограничены только в квадратных метрах, в остальном это большой театр: 140 артистов заняты в спектаклях, в репертуаре — постановки больше 20 режиссеров.
— Кроме мюзикла, какие еще премьеры готовите?
— После «Дорогого мистера Смита» с прекрасными Иваном Ожогиным и Юлией Дякиной в главных ролях мы уйдем на каникулы. А уже в новом, 35 сезоне, готовим новый спектакль Андрея Прикотенко, это будет первая постановка романа Мишеля Уэльбека «Серотонин». По сути, это книга обо мне. Она про поколение мужчин 35-50 лет, которые осознаю, что порой зазря проживают жизнь и пытаются (или не пытаются) это исправить. Хотя Уэльбек пишет во многом автобиографический текст, он отлично ложится на жизнь в России. Премьера запланирована на декабрь 2020 года.
— А еще в этом сезоне вы провожаете самый «долгоиграемый» спектакль «Эти свободные бабочки». Неужели пьеса Герша устарела?
— Спектакли не могут быть вечными и не должны превращаться в памятник. Ротация репертуара — нормальная история. Тут можно провести аналогию с футболом: в определенный момент взрослые игроки уже не могут делать то, что доступно молодым. «Бабочек» мы сыграли больше 600 раз за 20 лет, и это по-прежнему милая и замечательная мелодрама. Но, вы правы, она сама по себе уже немного выбивается из контекста тех постановок, которые у нас идут. Поэтому мы в конце сезона поблагодарим создателей спектакля и прекрасных артистов, особенно Галину Мочалову — выдающуюся советскую актрису, которая с первого дня играет в этой постановке, и попрощаемся со спектаклем.
— Да, мы уже говорили, что «Приюта комедианта» легко сочетает постановки Богомолова и Диденко с вполне традиционными спектаклями. И вот что интересно: почему, на ваш взгляд, в 2021 году трудно достать билеты на вашу «классическую», костюмную постановку «Женитьба Бальзаминова»?
— Есть спектакли, которые я называю «чистыми». Это спектакли, которые сделаны с невероятной чистотой и нежностью. И «Женитьба Бальзаминова», как и «Эти свободные бабочки», «Варшавская мелодия» и, например, недавние «Три товарища?» — как раз такие спектакли. В них нет ни грамма пошлости, но есть размах и искренность, которые заставляют сердце радоваться. Может быть, это не эксперимент для «Золотой Маски». На них не нужно думать о Шопенгауэре и Ницше, но в этом нет ничего плохого. Иногда каждому из нас нужно просто прийти, расслабиться и испытывать чистую радость от спектакля.
Специально для журнала «Театр+»